Месяцеслов

святого поклониться богам, но видя Георгия непреклонным, приказал оруженосцам выгнать  его из собрания копьями и заключить в темницу. «Оным же вскоре повеленное им совершающым, копие едино егда тела святаго коснуся, абие железо сотворися олову подобно: согнуся бо аки олово».  В темнице мученика повергли на землю, ноги забили в колодки, а на грудь положили тяжелый камень.  На следующее утро его повели на допрос. Св. Георгий едва мог говорить, но оставался непоколебим и отвечал царю, что раньше тот изнеможет его мучая, чем он устанет терпеть мучения. «Тогда Диоклитиан повеле принести колесо мучителное велико, под нимже бяху устроени дски, исполнени натченных в ня острых желез подобных мечам, рожнам, ножам: бяху же тая железа ово проста, ово же закривлена, по подобию удиц». Нагого Георгия привязали к колесу и стали вращать (в Прологе говорится, что колесо спустили с горы), и железные острия изрезали его тело.  Думая, что он умер, царь отправился в храм Аполлона, повелев снять мертвого с колеса.  В это время явился ангел в образе прекрасного юноши и исцелил св. Георгия. Тот сам сошел с колеса и последовал за воинами, спешащими сообщить царю о чуде. Диоклетиан не сразу поверил, что перед ним Георгий.  Убедившись в этом, он еще сильнее озлобился и  приказал бросить мученика в ров с негашеной известью. Георгий, оградив себя крестным знамениям,  сам вошел в ров, и его засыпали известью.  На третий день царь велел достать кости мученика, думая, что тот сгорел.  Слуги нашли Георгия живого, здорового и разрешенного от уз, которыми он был связан. Тогда ему надели на ноги сапоги, внутри которых торчали острия раскаленных гвоздей, и в этой обуви погнали в темницу, осыпая ударами и насмешками. Ночью его раны чудесно исцелились. На другой день  святого снова вывели на судилище, и царь, слыша от него прежние обличительные слова, приказал быть его по устам и сечь воловьими жилами, пока плоть его с кровью не прикипит к земле. Приписывая терпение Георгия волхвованию, Диоклитиан велел призвать волхва Афанасия, чтобы тот или заставил мученика поклониться богам, или умертвил.  Но ни питье, долженствующее сделать его покорным царю, ни смертельный яд не причинили ему вреда.  На вопрос царя, как он это делает, святой отвечал:  «проведый вашу злобу успевающую в горшая, своих слуг научи не боятися убивающих тело, души же убити не могущих: и влас бо (рече) от главы вашея не погибнет, и аще что смертно испиете, не вредит вы". Показывая силу своей веры, св. Георгий оживил мертвеца, лежащего в гробе за городом.  Тогда волхв Афанасий уверовал в Христа и без суда был казнен вместе с воскресшим человеком.

Весь о чудесах, сотворенных святым, разнеслась по всему городу и его окрестностям. К темнице,  где содержался св. Георгий, приходили многие, уверовавшие в Христа. Люди давали сторожам золото, чтобы увидеть  святого мученика.  Пришедшие получали от Георгия наставление в вере, больные – исцеление.  Но потом кто-то донес царю, что узник возмущает народ. Тогда Диоклитиан велел приготовить все для последнего судилища перед храмом Аполлона. Когда святого мученика привели, царь снова заговорил с ним ласково, обещая всякие милости, если тот отречется от Христа. Святой Георгий сделал вид, что покоряется Диоклитиану, и вошел с ним в храм Аполлона.  Прострев руку к идолу, Георгий спросил его, как живого: «Ты ли хощеши от мене жертву яко Бог прияти?» и сотворил крестное знамение. «Несмь бог, несмь,  - закричал бес, живущий в статуе, - и ниедин от подобных мне, един точию есть Бог, той, егоже ты проповедуеши, мы же от ангелов служащих ему сотворихомся отступники, и завистию держими прелщаем человеков»  «Како убо вы зде пребывати дерзаете, пришедшу семо мне служителю истиннаго Бога?» - спросил Георгий.  Тогда статуи с шумом  и стенаниями попадали с пьедесталов и разбились.  Но и это чудо, показывающее бессилие языческих богов, не убедило царя. Ослепленный яростью, он изрек на Георгия смертный приговор, и святому отсекли голову в 303 году от Р.Хр. 

​

На иконах великомученик Георгий изображается сидящим на белом коне и поражающим копьем в пасть страшного змия. Причина этому следующая. Недалеко от города Лидды, где были похоронены мощи мученика, находился город Вирит. «Бе при том граде Вирите от горы Ливанския езеро велико зело, в немже змий велик страшен губитель живяше, иже исходящ из того езера, многих людей похищаше, во езеро же влечаше, и снедая погубляше, и многажды вообружившийся на убиение его народ прогоняя поражаше: приближившися бо к стенам града, дыханием своим губителным наполняше воздух яда смертоносна, яко многим от того повреждатися, и умирати, и бе скорбь и печаль, вопль и плачь велий непрестанно в том граде». Жители города были все идолопоклонники. От беса, живущего в идоле, они получили совет каждый день отдавать в пищу змею по одному из детей от каждого семейства.  Обреченного (или обреченную) на съедение одевали в красивые одежды  и украшения и оставляли на берегу озера, откуда выходил змей и обедал. Наконец дошла очередь до царской дочери.  Ее украсили, как на свадьбу, и отвели на обычное место; царь и царица со слезами смотрели на нее с высоты царского дворца. «По смотрению Бога… приспе тамо святый великомученик Георгий, воин Царя небеснаго, на коне ездяй, и копие в руце имеяй, и видев девицу при езере стоящую, и зело плачущую, вопроси оную: чего ради тамо стоит, и тако плачет». Царевна отвечала : «Добрый юноше, скоро бежи отсюду конем твоим, да не вкупе со мною умреши». «Не бойся девице, но повеждь мне, чего ожидаеши, смотрящым на тя из далеча народом», -  отвечал ей Георгий.  Но девушка продолжала  упрашивать неизвестно откуда взявшегося юношу, чтобы тот оставил ее и спасал себя.  Она рассказала о змее и о страшной дани, которую вынуждены были платить жители города.  «Сия девице к святому глаголяющей, се змий оный страшный явися из езера исходящ, и ко обычной себе снеди приближающся, его же узревши, воскрича девица велиим гласом вопиющи: бежи человече, се змий грядет».  Святой Георгий, призвав Отца, Сына и св. Духа, устремился на змея и ударил его копьем в гортань, а конь топтал его ногами. Победив чудовище, святой повелел девушке связать змея поясом и вести в город. «И уби святый Георгий змия того мечем посреде града, и извлекше людие труп его за град, огнем сожгоша. Тогда царь града того, и весь народ вероваша во Христа, и крещение святое прияша: бе же крещеных мужей двадесять и пять тысящь, кроме жен и детей».  На месте, где был убит змей, была построена церковь во имя Пречистой Девы Марии, и святого великомученика Георгия, и от алтаря ее истек источник живой воды, исцеляющей болезни.

​

Покровитель стад

​

У славян святой Георгий победоносец  почитается особенным покровителем пастухов и стад. Среди многих чудес, сотворенных святым, по крайней мере три чуда имеют отношение к домашним животным:

1) К св. Георгию, когда он вытерпел уже много мучений и находился в темнице, в числе многих страждущих, которых он исцелял молитвою, пришел простой человек, пахарь, по имени Гликерий.  Его единственный вол упал с горы в чащу и разбился, и ему было не на чем пахать.  Гликерий стал просить помощи у святого. «Поди брате радуяся: Христос бо мой оживил вола твоего», - с улыбкой отвечал ему Георгий. Земледелец возвратился домой  и действительно нашел своего вола живым.

2) Св. Георгий исцелил юношу пастуха, укушенного змеею. Придя в себя, юноша покаялся в том, что продал овцу бедной вдовы за три сребреницы, ей же поклялся, что овца съедена волком.  Святой через старого монаха сказал пастуху: «Не кленися по сем именем Божиим, ни святым его, ниже сотвори кому кривды, и отдаждь убозей вдовице овцу, да не горее ти что будет».  Овца, утаенная пастухом, была обещана на праздник святому Георгию.

3) В Прологе рассказывается еще о чуде св. Георгия, совершенном над верблюдами.  В город Диоспал (Диосполис,  другое название Лидды) пришел брат сарацинского царя. Увидев церковь св. Георгия, он впустил в нее верблюдов, не послушавшись  возбраняющих ему эту дерзость священников и христиан. Святой не замедлил наказать дерзкого. «Абие вси скоти его изомроша», - сказано в Прологе.

В Православной церкви день святого великомученика и победоносца Георгия относится к «средним» праздникам. Крайние его сроки: от великого пятка до четверга пятой недели по Пасхе. Если случится св. Георгия победоносца в Великую Пятницу или в Великую Субботу или в первый день святой Пасхи, то празднуется во 2-й день Светлого Христова Воскресенья.

​

Разгар весны

 

На Егория, по замечанию крестьян, весна бывает в разгаре.  В среднерусских губерниях в этом время полая вода потихоньку сходит, деревья и луга одеты зеленью, вот-вот защелкает в кустах цветущей черемухи соловей и раздастся голос кукушки… 

Народная песня изображает Георгия отмыкателем теплых рос (как Евдокия считается отмыкательницей  подземных источников):

 

Святой Юрий с теплой росой,

С теплой росой, с зеленой травой,

С зеленой травой, с золотым ключом,

С золотым ключом землю отмыкает,

Землю отмыкает, росу пускает.

О, дай же Боже росы теплые,

Росы теплые, годы добрые…

(из Пасхальной песни)

 

Кто на Юрьев день покатается по росе – тот будет здоров и силен, «что юрьева роса». Она помогает от сглаза, от семи недугов. Юрьевой росою мочат глаза и вообще больные части тела, также окропляют ее домашнюю птицу.

 

У Сахарова в «Сказаниях русского народа» приводится любопытное поверье, что ранняя юрьевская роса «бывает чрезвычайно вредна для животных… сушит рогатый скот, у коров отнимает молоко, телят ослепляет…» Дело здесь заключается, вероятно, не в самой росе, а в ее использовании.  Ведьмы собирают Юрьеву росу и с помощью ее отнимают молоко у чужих коров (и прибавляют его у своих). Например, они моют егорьевской росой цедилку, и как скоро начнут выжимать эту последнюю, из нее, вместо росы, льется молоко. По другому сказу, ведьмы в ночь с Лукова на Егорьев день устилают траву тонкой белой холстиной; вымокши он росы, она делается пагубной для коров: заберется ведьма в чужой коровник да накроет этим холстом скотину – и та будет испорчена (а молоко опять-таки пойдет ведьме).  Также точно с помощью росы отнимают спорину в хлебе: чтобы хлеба выходило при печении не больше, чем муки (без припеку), женщина до восхода солнца наметкой собирает росу на жите своей врагини.  И наконец, трудно объяснимо украинское поверье, что на Георгия нельзя выпускать из хаты или курятника кур во двор, пока не обсохнет роса – если курица хватит с травой и росы, то перестанет нести яйца. 

​

Первый выгон скота

 

Главное событие праздника – первый выгон коров и овец на пастбище. В народе говорили: «Святой Юрий запасает коров, а Никола коней».  В этот день коровы считались именинницами, и каждой из них обязательно преподносили кусок пирога ( в Вологодской губ.)

У плохих хозяев к Юрьеву дню заканчивались запасы зимнего корма, и они спешили выгнать скотину на подножный корм. Однако его еще было мало. По выражению крестьян, Егорий несет корм в руках или кузовом, везет в тороках на своем белом коне,  а Никола везет возом. Если погода и отсутствие травы не позволяло выгонять скотину 23 апреля, то в этот день совершался символический выгон скота. К выгону скота раньше Егория относились отрицательно, так как считалось, что в этом случае скот будет подвергаться частым нападениям волков и медведей.  

В тех редких случаях, когда выгон скота не приурочивался к какому-либо празднику, его старались совершать в легкий, удачный день. Такими днями считались среда, четверг, суббота и воскресенье. Самый неудачный день – пятница: медведь задавит корову. 

Скот старались выгнать в поле как можно раньше, до восхода солнца.  Ранним выгоном  скотина поручалась покровительству св. Георгия, который будто бы рано утром объезжает поля – и ту скотину, которую застанет и увидит в поле, бережет все лето от болезней и зверей.  Другие считали, что выгнанная по росе скотина будет все лето тучна и удойна.

Выгоняли скот обязательно веточкой вербы, освященной в Вербное воскресенье. Каждую скотину старались ударить этим прутиком, иногда три раза, с пожеланиями здоровья. Веточку носили с собой в течение всего дня и старались не потерять – иначе могла пропасть и корова.

Вернувшись домой, прутик с осыпавшимися барашками втыкали в ворота так, чтобы его нельзя было достать, клали на «присьбу» хаты или  в хлеву (Северо-Западный край). Это делалось для того, чтобы скот возвращался туда, где находится ветка.  У русских вербную веточку бросали  в речку со словами: «Речка, ты, речка, на мои вечки дай молочка до подойничка» или оставляли на пастбище, воткнув в кустик и приказав «вербинке» пасти «коровку».

​

Пастуший и домашний "отпуска"

 

Выгону скота на пастбище предшествовал ряд ритуальных действий , на Русском севере носивший название «отпуска» или «коровьего обхода».  «Отпусков» было два – пастуший и домашний.  Пастух обходил стадо на пастбище, и дело это требовало известной скрытности. У каждой коровы он состригал по клочку шерсти между ушей и с крестца, с задней и передней ноги и т.д.  Бурые, белые, рыжие, черные волоски залеплялась в кусок воска от пасхальной свечи и зарывалась в сыром месте, где-нибудь у водопоя, чтобы коровы давали много молока. (Неумелый или лихой человек закапывал воск в сухое место, и коровы переставали доиться).  Основная же цель обряда заключалась в том, чтобы соединить стадо и пастуха одной симпатической связью.  Хозяйки коров тоже делали такие шарики  с шерстью своей коровы и хранили их за иконами или подкладывали под порог, а по окончании пастьбы, пускали их в реку, или озеро.

Чтобы стадо не расходилось летом и не блуждало бы по лесам, пастух обходил его с Пасхальной свечей. Часть этой свечи затем заделывалась в пастушеский рожок. Делалось это в уверенности, что на звук такого рожка  скот будет сходиться скорее и охотнее, а дикие звери будут убегать прочь. Кроме свечи, стадо обходили с ножом, которым каждой скотине проводили черту по шее и спине от ушей до хвоста, святой водой и иконой св. Георгия, а также со всеми теми предметами, которые упомянуты ниже, в «домашнем» отпуске.

 При «отпуске» читался заговор, в котором пастух обращался к святым Власию и Модесту, Георгию и святым евангелистам (Новгородская губ.). Как и большинство заговоров, он начинался словами: «Стану я, раб Божий, благословясь, и пойду, перекрестясь, из избы в избу, из ворот в ворота. Я, раб-пастырь, умоюсь утренней росой… и стану на восход лицом и на запад хребтом…» Дальше пастух просил Господа и святых поставить вокруг стада волшебные стены: «Поставь стену медную, вторую булатную, третью стену каменную; проведи реку огненную с востока до запада, до самой бездны, с земли до неба и до Господня престола, вышиной тридевять сажень в землю, чтобы моего возлюбленного живота христианского не видал бы зверь… Помоли, Господи, меденицких (меделянских) кобелей, чтобы прогоняли диких зверей при праздности моей…» Сила заговора должна была распространяться на все стадо: «коров и быков, нетелей и поднетелей, комлатых (комолых) и рогатых, быков кладенных, в нове месяце приведенных, бурых, красных, белых, сивых, краснопестрых, чорнопестрых, белоголовых, белохребтых, красносветлых, белопахих, белых чорноухих, красных, корнобурых, светло-сивых». В случае, если пастух забыл бы упомянуть какой-нибудь вид скотины, она подвергалась опасности.  От кого? «От бредучего медведя, от серого волка, от красной лисицы, от чорной соболицы, от рыса, рысихи… от щенных детей, от змей ползучего, от встречного и поперечного, от колдуна киловатого (т.е. того, что напускает килы) и от девки черноглазки, и от злого человека, портежника и пакостника, и от всякой чумы и падежа, отныне и довеку». Заканчивался заговор замком: «Я замкну и ключи в море опущу, а вы, мои любезные, гуляйте в зеленых лугах, в лесных дубравах.. Отныне и довеку. Аминь».

Другой вариант  заговора из Олонецкой губернии, с обращением к Божией Матери:

«Стану я, раб Божий, благословясь, выйду я, перекрестясь, из избы дверьми, из сеней воротами, в чистое поле, принимая милый скот, крестьянский живот, на свои белые руки и пойду около своего скоту и около своего стада и за тот ли железный тын, замкну тридевять замками, тридевять ключами и снесу эти ключи Пречистой Божией Матушке. Пречистая Божия Матушка, Пресвятая Богородица, закрой своей ризой нетленною мой милый скот и крестьянский живот от зверя широколапого и кажись мой милый скот, крестьянский живот, дубьем-колодьем и серым каменьем, и как народ сходится, сбирается в одну Божию Апостольскую Церковь, так солнце пойди на запад, как весь милый скот и крестьянский живот, сходись, сбирайся к своему двору и кто будет завидовать, осужать переговаривать, и тому лесы считать и с лес хвоя вырубать и в море воду вынимать и около моря песок вызубать»

Другой вариант:

«Выйду в чистое поле, в широко раздолье, обойду около широкого двора и обнесу свой приданный образ и свою зажженную свечу восковую около своего широкого двора, около своей милой береженной скотинушки, около любимых конюшек, около своих дойных коровушек, около своих маленьких овечушек, чтобы черные медведи и серые волки, злые россомахи, чтобы они на мою милую боженую скотинушку, чтобы они глазом не глядели и ухом не слышали… носом не слышали: около моей скотинушки будь огненна река и каменна стена и железный тын и Миколин замок, чтобы эта скотинушка была бы цела и сохранна, а вы, черные медведи и серые волки и злые россомахи, идите к синему морю, у синего моря бейте и копайте черный… пень и черную гнилую колоду и отныне бы и до веку и от веку и до повеку. Аминь»

И следующий:

«Истинный Христос Царь Небесный и Пресвятая Богородица, Георгий страстотерпец, милостив буди до меня до грешнаго р.б. и сохрани и соблюди ты, Господи, по всякой час милаго моего живота, Власьева рода, и белаго, и пестраго, чернаго, и черемнаго, рогатаго и комолаго, седастаго и бураго, быков и коров, телят и подтелков, и всего моего скота, и сохрани, и соблюди во всяком месте, где он ходит и спит или стоит; и кажись он милый мой живот, крестьянский скот, Власьева рода, лютому черному зверю и лютыя черныя медведицы, и серому рыскучему волку и серой рыскуночной волчицы, рыси и росомахи, и всяким зверям кажися: при водах – водою, пр и дворах – воротми, при огородах – огородом, при людях – людьми, при щепе – щепою, при песках – песком, при пеньи – пеньем, при колодье – колодьем, при коренье – кореньем,  при листу – листом, при пещерах – пищерами, кажись мой милый живот, Власьев род, в день, в нощь, по всякой час, и по всякой день, и по всякую нощь: в день под солнцем, а в нощь под месяцем и под частыми зведами, под всем воздухом Господним во веки веков, аминь»

 

Иногда пастух обходил не стадо, а поля и поскотину и говорил при этом: «я вокруг поля ходил, Егорья окликал: Егорий ты мой Храбрый! Ты спаси мою скотину в поле и за полем, под светлым месяцем, под красным солнышком, от волка хищного, от медведя лютого, от зверя лукавого» (Вологодская губерния).

 

Пастухи старательно берегли рукописи «отпусков» от чужих глаз, веря, что от этого «отпуск» может потерять силу. Его прятали дома за иконами, или в своей свирели, шапке, а то и в глубине леса, вместе с шерстью от каждой головы пасомого скота. Все вышеприведенные «обходы», несмотря на явные остатки язычества, не содержат в себе ничего противного религии. Но были и другие обходы, «от сатаны». В них обращались к лешему и чертям. Крестьяне верили, что если у пастуха «обход» хороший – то коровы будут хорошо доиться, а если сатанинский – молока будет мало. Пастух с «плохим» обходом прямо считался колдуном, и, как все колдуны, должен был перед смертью передать свои кому-нибудь знания. Один пастух, не успевший никому передать «обхода», не мог помереть трое суток, так что его положили в гроб полумертвого (Архангельская губ.) Такого колдуна замечали и при жизни, рассказывали: «Бывало, пустит коров в лес, за рощу, а сам с мужиками на речку купаться сходит, а к вечеру всех коров домой пригонит».  Пастуха, который был обычно из самых слабосильных, негодных к работе крестьян, уважали и боялись за его знания.  В день св. Егория его всячески угощали: приносили в поле белые хлебы – моленники (часть их оставляли дома и скармливали скотине), блины, яйца, лепешки, пироги, даже яичницу. Часто яичницу готовили в поле, на открытом огне. Оделяли  пастуха и деньгами – копейками серебром, и холстом.  Угощение пастуха («выгонщина», «выгонное» у русских) во многих местах превращалось в праздник по случаю первого выгона скота.  Крестьянки надевали свои лучшие одежды, нарядные девушки и парни прогуливались по деревне. Дети в Егорьев день ходили по домам с песнями, выпрашивая себе угощение:

Батюшка Егорей,

Спаси нашу скотинку,

Всяку животинку,

В поле и за полем,

В лесе и за лесом.

Волку да медведю

Пень да колода,

Ворону, вороне

Камешек дресвяный!

Батюшке Егорью на свечку,

А нам, молодцам, по яичку (Вологодская губ.)

С Егорьева дня во многих местах начинали водить хороводы. Целый день звучали песни, оканчивающиеся всегда припевами о сохранении стад. Зажиточные хозяева варили пиво, угощали родных и соседей. Праздник заканчивался позднею ночью.

 

Кроме пастушьего «отпуска» существовал еще домашний. В разных местах он делался по-разному. Общим у восточных славян было использование как оберегов острых железных предметов – гвоздя, ножниц, ножа, серпа, топора и т.п. На Русском Севере это могла быть рогатина, которой был убит медведь. Хозяин трижды обводил ею вокруг двора с приговором: «стань тын железный кругом двора и скота». Потом он клал рогатину около ворот и говорил: «покажися мой скот всякому зверю черному, и серому, и рыскуну пнями, колодами да каменьями от сего дня и во все лето до белого снега». Вернувшись в дом, хозяин ставил свечу перед образом св. Георгия и клал поклоны.

В Новгородской губернии, для «обхода» клали в решето ломти нарезанного хлеба, целый каравай, куриное яйцо, блюдо с солью, ножик и икону великомученика Георгия. Перед иконой зажигали пасхальную свечу, а в вырезанное наверху хлеба отверстие клали четверговой соли. Помолившись, крестьяне выходили на двор, где уже был собран весь скот. Хозяин трижды обходил вокруг скота и потом каждой лошади, корове, овце давал из решета по куску хлеба. Икона ставилась над воротами, через которое выгоняли скотину в поле. Делали это женщины, с вербой в руках. 

В этом «отпуске»  перечислены почти все обереги, употребляемые восточными славянами при выгоне скота в поле. К ним относятся:

1) свеча (пасхальная, в других случаях громничная или от праздника Благовещенья), которая использовалась главным образом при обходах скота на пастбище ;

2) яйцо. В Ярославской губ. хозяйка варила яйцо, которым затем кто-нибудь катал по хребту каждой скотины, начиная с лошади и кончая овцой. Катали от головы к хвосту. Делалось это затем, чтобы скот нагулялся летом также кругло, как яйцо. Проведя яйцом по спине лошади, пускали его затем по навозу, чтоб она бегала так быстро, как покатилось яйцо. В других местах пастух бросал яйцо через стадо: если оно не разобьется, то и стадо будет цело. 

3)хлеб и соль. В Вологодской губернии брали не хлеб, но рожь или пшеницу в какой-нибудь посуде, ставили в нее икону со свечей и потом обходили весь скот. Жители Полесья при первом выгоне скота мазали кусок хлеба дегтем и давали корове. Делалось это затем, чтобы ведьма не могла подойти к скотине.

4) икона св. Георгия;

5) острый железный предмет. Последний служил оберегом прежде всего от ведьм. В некоторых местах скот 23 апреля «обсекали». Для этого на двор, где стояла скотина, выходили двое мужчин, у одного из них в руках был топор, а у другого косарь или еще что-нибудь в этом роде.  От ворот обсекающие расходились в разные стороны и обходили двор в противоположных направлениях. Встретившись на противоположной стороне двора, они ударяли косарем о топор, то же повторялось у ворот и таким образом двор обходили три раза. Здесь оберегом служило не только железо, но и звон (шум).

Не упомянуты в «отпуске»:

1) замок и ключ  - играли важную роль у восточных славян. С ними обходил пастух стадо в день выгона. В Смоленской губ. хозяин брал икону св. Георгия, страстную свечу, а хозяйка – хлеб-соль, и обходили на дворе кругом весь свой скот, приговаривая: «Святой Ягорий батюшка, сдаем на руки тебе свою скотинку и просим тебе – сохрани ее от зверя лихого, от человека лихого» Затем на землю под ворота клали ключ и замок. Скот прогоняли через замок и затем запирали его. Делалось это затем, чтобы «чтобы пасть  звериная была так крепко заперта, как запирается замок на ключ». Закрытый на ключ замок прятали-где либо до поздней осени или бросали в воду (у Русских)

2) пояс или другие части одежды – штаны, сорочка, фартук, платок и т.д. Когда скотину выгоняли в первый раз в поле, то хозяин или хозяйка снимали с себя пояс и клали его в подворотне, чтобы скотина, выходя со двора, его перешагнула. При этом хозяйка говорила: «как этот пояс держится меня, так бы и скотина держалась моего дому, отныне и довеку, аминь». Вместе с поясом клали иногда на землю нож, топор, шейный крест и траву «петров крест».  (Вологодская губ.) Иногда женщины за ночь старались напрясть и соткать холст, и через него потом прогонялось все стадо при выгоне в поле.  На Каргопольщине накануне первого выгона скота в поле из трех ниточек плели поясок; хозяйка им подпоясывалась на день или на ночь, а потом закапывала его у порога, чтобы через него перешагнула корова. Слова заговора, которые женщина произносила при плетении пояска, раскрывают смысл обряда: как плетешок плелся, так и скотинка приходила бы на свой двор «из следа в след, из шагу в шаг» и т.д. В Харьковской губернии пояс должен был быть красного цвета.  Если, выходя со двора, корова не зацепляла ногами пояса, то крестьяне думали, что она будет здорова и волк не тронет ее; животное же, зацепившее и стянувшее с места пояс, будет болеть и подвергнется нападению волков.  У русских поясом могли обвязывать рога коровам.

 

К обрядам выгона скота на пастбище мог привлекаться священник, заменивший собой языческого жреца. В некоторых местах 23 апреля хозяева сначала обходили с образом св. Георгия всю домашнюю скотину, собранную на своем дворе, а затем сгоняли ее в общее стадо где-нибудь у часовни. Служился водосвятный молебен, после которого все стадо окроплялось святой водой и выгонялось за околицу, какая бы ни была в тот день погода.  В Череповецком уезде Новгородской губернии коровы и овцы выгонялись в ближнее к селу поле. Из церкви во главе со священником в облачении выносились туда хоругви и икона св. Георгия. После молебна пастух брал в руки икону и трижды обходил с ней вокруг стада. Затем он втыкал  в землю у забора топор и через него прогонял скотину, а стоящий у забора священник окроплял его святою водою. Полуязыческим, полухристианским обычаем было окуривание скотины ладаном и травами. В Тверской губ. пастух в день св. Юрия отправлялся по селению и звуком трубы или рожка давал знать жителям, чтобы готовились выгонять скот в поле. В это время каждое семейство, в глубоком молчании, садилось в своей избе, на долгой лавке, а стряпуха раздувала уголья в какой-нибудь железной посудине, насыпала туда ладану, зажигала восковую свечку перед иконами и раздавала всем вербы. Присев на минуту, она вставала, а за нею все семейные. Все молча молились Богу и выходили на двор. Там выпущенный из хлевов скот окуривали ладаном и с молитвою выгоняли вербою на назначенное место.

 

Все без исключения перечисленные выше  обряды имели своею целью защитить стадо от лихих людей (колдунов и ведьм) и диких животных, а также способствовать здоровью и размножению скотины. Но если одни прилагали все усилия к обереганию скота, то другие  - ведьмы - тоже в этот день не дремали. Крестьяне верили, что на вешний Юрьев день колдуны и ведьмы превращаются в телят, собак  и кошек и высасывают у коров молоко. Делают они и следующую пакость: срезают стружки с ворот крестьянских домов и варят их в подойниках , отчего коровы перестают доиться. Если хозяева заметят оставленные ведьмой нарезки, то замазывают их набранною у воротной притолоки грязью.  О колдовстве росою было сказано выше.  В некоторых местах считали, что новопосвященные ведьмы начинают свое обучение именно с Юрьева дня.

​

Приметы

• Если при первом выгоне скота в поле кто-нибудь бос, то волки будут. 

• Женщины без платка и босиком не выгоняли скота на пастбище, чтобы медведь  не съел. В первый день выгона скота ничего никому не давали, чтобы зверь не зарезал скотину. 

• Если с открытием весны скот, выгнанный в поле, ищет кости падали и грызет их – быть неурожаю и голодному году.

• Если скотина весной с поля принесет во рту траву, то знак, что для скота тот год будет голодный.

• На Юрья дождь – скоту легкий год.

• Кукушка до Егорья – к неурожаю и падежу скота.

• В некоторых местах Виленской губернии крестьяне в день Егория Вешнего делали фигуры из муки, наподобие лошадей, которые по окончании литургии подбрасывали вверх, чтобы лошади так же подскакивали. Иногда, но весьма редко, делали и фигуры коров. 

• В корм лошадям примешивали кусочки крестов из ржаного теста, испеченных на четвертой – Средокрестной – неделе Великого Поста. Делалось это, чтобы уберечь животных от голодных волков.

• Браниться в Егорьев день не советуют по тому поверью, что того убьет громом.

• Если в праздник Георгия Победоносца в семье обедают врозь, то и коровы у них будут ходить врозь.

• В первый день выгона скота пастухи безусловно избегают самомалейших одолжений друг друга хлебом, ножом и т.п., что в обыкновенное время они охотно делают (Белоруссия)

• Строго смотрят за пастухами, чтобы они в этот день не брали с собою в поле ни ножа, ни огня: первого потому, чтобы зверь не трогал стада, а второго -  неизвестно почему (там же)

• Выходя по утру к стаду, пастух не не должен точить ножа: это значило бы точить волку зубы; он может заняться этим точением вечером, когда уже пригонит стадо домой (там же)

• Считается, что до дня Георгия скот не может повредить озимому хлебу и травам, а после этого дня вред от попаса не всегда поправим (Харьковская губ).

​

"Волчий хозяин"

​

У восточных славян св. Георгий выступал не только как победитель чудовищного змея, но и как волчий хозяин, владыка и наставник диких зверей. Это воззрение было чисто народным, не основанным на каких-либо фактах из жития святого. Напротив, в житийной литературе о святом Георгии существовал следующий рассказ, в котором волки (бесы, принявшие образ волков) выступают враждебными Георгию созданиями:

«Когда преподобному Феодору Сикеоту было десять лет, к нему приходил святой великомученик Георгий и пробуждал его, говоря: «встань, Феодор, уже рассветало и настало время утренней молитвы, пойдем в церковь святого Георгия». На пути в церковь бесы, чтобы устрашить отрока, превращались в волков и других зверей и устремлялись на него; но св. мученик Георгий, идя пред отроком и неся в руках своих копье, отгонял те страшные привидения».

В церковной традиции под словом «волк» часто понимался враг рода человеческого.  Если Христос был добрым пастырем, то дьявол представлялся волком, готовым пожрать отбившуюся от стада овцу…  Этот образ должен был быть понятнее и ближе нашим предком, чем «лев рыкающий», которого в славянских землях знали лишь понаслышке. 

Но часто волки (и другие дикие звери) выступали как орудие Божественного промысла, карающее грешников за их преступления. Так, например, о преподобном Пимене Палестинском  (6 век, память 27 августа) рассказывается, что он был съеден зверями. При этом святой заранее знал о такой своей кончине. Но говорил: «До пострижения в иноки я пас овец на своей родине. Однажды собаки мои бросились и растерзали проходившего мимо какого-то человека. Я мог избавить его от смерти, но не избавил. И скоро было открыто мне, что и сам я умру такою же смертью».

Со времен первобытных людей человек не только боялся волка, но и почитал его. Он восхищался его силой и приписывал ему сверхъестественные способности.  Став христианами, славяне сохранили это отношение к волкам. Они верили, что у них есть мудрый пастырь – старик, умеющий оборачиваться волком и повелевающий всей стаей. Со временем некоторые его черты были перенесены на св. Георгия. Крестьяне верили, что на вешний Юрьев день Егорий Храбрый разъезжает по лесам на белом коне и раздает волкам наказы: когда и кого они могут зарезать.  В народном стихе Егорий, наехав на стаю волков, повелевает им:

«Вы, волки, волки рыскучие!

Разойдитеся, разбредитеся

По глухим степям, по темным лесам;

А ходите вы повременно,

Пейте-ешьте повеленное,

От свята Егория благословенное».

В Малороссии волка называли «юрова собака» и животное, задушенное им, не употреблялось в пищу, на том основании, что оно было присуждено этому хищному зверю самим Богом. Народ верил, что обреченная волку скотина оказалась бы вредна своему хозяину, если бы осталась жива. Если волк съедал лошадь, говорили: «Она убила бы хозяина», если – корову или теленка: «на них была чума» и т.д.  «Один мужик отбил у волка овцу и пошел домой. Дорога была через лес. Только зашел он в глушь леса, как пред ним поляна – и толпа волков. Среди волков стоит Юрий. Заметив мужика, Юрий начинает укорять его, зачем тот отнял овцу у волка. Овца была отдана волку, потому что «ее кусала бешеная собака» - она сама «взбесилась бы и человеку была бы вредна». Егорий хотел было за дерзость отдать мужика волкам, да тот упросил пощадить его, обещаясь впредь не отнимать у волков добычи»

 

Волки особенно опасны бывают зимою. Пинчуки говорили, что «осенний Юрий отмыкает рты волкам», т.е. с этого дня они начинают ходить стаями и нападать на скотину. Весенний Юрий «замыкает рты зверям», и волки прекращают, или по крайней мере значительно уменьшают свои разорительные набеги.

 

Покровитель волков, св. Егорий в то же время защищал от них тех, что чтил его память. Во многих местах на св. Юрия не работали. Кто берет под Юрья шерсть в руки, у того, считалось, волки овец перережут.  Этому святому ставили свечи, веря, что это спасает от волков.  В старинных сборниках встречались следующие советы: «кто Егория поминает утром и вечером, зверь не тронет того человека»; «Аще нападет на тебя зверь – помяни Георгия победоносца, и спасет тебя».  Св. Егория особенно чтили пастухи и охотники. Для одних из них волки были исконными врагами, для других – желанной добычей. Пастухи ходили в церковь на день св. Егория, ставили ему свечи, молились и постились, чтобы волки не трогали скотины.  Охотники обращались к нему, как к владыке зверей, в своих заговорах: «Стану я, раб Божий, благословясь, пойду в чисто поле, в темные леса своих смотреть лоушек и стаушек; и встречу я, раб Божий (имярек) св. Георгия храбого, едет св. Георгий храбрый на своем сивом коне, плеткой постегивает, копием погоняет черные лисицы и лисовки, бурнасты лисицы и лисоки, рыси и росомахи, волки и волчицы»

Существовали специальные заговоры от волков, чтобы зверь не тронул человека. Вот один из них, малороссийский: «Заговор от зверя (волка). Маты Божия, Пресвятая Покрова на скали стояла, святым омофором мою скотину (при этом говорится какая скотина и какой масти) покривала, святого победоносца Григория (так!) к собе на помощь звала; щоб святой Григорий уполноч став и всим зверям вовкам зуби замыкав и мою скотину защищав». По мнению народа, этот и другие заговоры не следовало употреблять часто, так как волки тоже хотят есть и не сами выбирают себе добычу, а что им назначит Бог. Одна знахарка сорок лет не давала волкам ничего съесть – они пожаловались на нее св. Егорию, а он благословил им в пищу ту саму знахарку.

Почитая волков, крестьяне боялись говорить о них: «про серого речь, а серый – навстречь!». В Казанской губернии верили, что у того, кто будет рассказывать сказки про зверей: медведя, волка, лису и других летом, когда скотина гуляет по лесам и лугам, у того она будет переедена волками.

В заключение приведем несколько рассказов, ходивших в народе о св. Егории как волчьем пастыре:

Говорят, что как-то раз одному крестьянину пришлось выйти из слободы ночью под Юрия в поле. Вдруг видит он, что среди поля сидит старый седой, как лунь, человек, а вокруг него волков видимо-невидимо, и все они сидят в почтительном отдалении от старика, только царь их, белый волк, сидит у самых ног Егория и внимательно слушает, что старик говорит ему. Крестьянин приник к земле и  стал прислушиваться к тому, что говорил волку св. Егорий. И услышал он, что это Егорий отдавал царю волков приказания на счет того, что и укого из хозяев может каждый из подчиненных царю волков украсть себе на пищу. При этом, говоря, что у такого-то пусть зарежет овцу, у такого-то – свинью, или корову, или жеребенка, святой прибавлял, а у такого-то, чтобы ни один не смел ничего трогать, потому что этот хозяин и вся семья его постятся на Егорьев день. Когда старик перестал говорить, все волки с своим царем во главе взвыли, поклонились до земли и затем разбежались.

Захотелось пастуху водицы испить, и пошел он через лес к колодцу. Шел-шел и увидел большой ветвистой дуб, а под ним вся трава примята и выбита. «Дай посмотрю, что тут делается!» подумал пастух и взлез на самую верхушку дерева. Глядь – едет св. Георгий, а вслед за ним бежит большая стая волков. Остановился Георгий у самого дуба; начал рассылать волков в разные стороны и всякому наказывает, как и чем ему пропитаться. Всех разослал, собирается уж в путь ехать; на ту пору тащится хромой волк и спрашивает: «а мне-то что ж?» - А тебе, говорит Егорий, вон на дубу сидит! Волк день ждал, и два ждал, чтобы пастух слез с дерева, так и не дождался; отошел подальше и схоронился за куст. Пастух осмотрелся, спустился с дерева – и бежать! А волк выскочил из-за куста, схватил его и тут же съел.

«Однажды я пошел в лес грибов набрать себе… Хожу я по лесу, да посматриваю, не растет ли где гриб, и мало по малу зашел в густой липняк. Вдруг из-за куста выбежал большой волк и шагах в трех от меня стал, как вкопанный; разинув рот и щелкая зубами, зверь этот, заметно, хотел броситься на меня. Шерсть на нем, как щетины, стояла: должно быть, волк-то был голодный. Что было делать мне?.. Бог избавил меня от него силою молитвы Своей. Когда я прочел эту молитву Божию в другой раз, то волк, громко рыкнув, рысью убежал от меня, точно огнем опаленный. И я остался невредим. Вот как велика сила молитвы Господней «Отче наш»» (рассказ крестьянина)

​

Приметы

• С наступлением устойчивого тепла прилетают ласточки. По замечанию крестьян, бывает это обычно на Егорьевской неделе.  Конечно, ласточки не могли появляться в одно и то же время во всех губерниях. В Московской губ. они, по результатам многолетних наблюдений, действительно появлялись на Егорьевской неделе - 29 апреля (ст. ст.)

• В южных губерниях в день св. Георгия начинает петь соловей.

• В северных губерниях в день св. Егория "заря с зарей сходится", т.е. солнце, не успев закатиться за горизонт, показывает снова свое сияние на востоке. Около этого времени вскрываются ото льда реки: "Егорий с водой". 

• В Архангельской губернии замечали: Если в ночь на Егорьев день пойдет заморозок, то будет еще 40 морозных утренников.

• Случается в этот день и гроза. В Вологодской губернии считали, что если гром в первый раз загремит в Егорьев день, то рыбы будет много. 

• На Егорьев день мороз – урожай на овес, просо и гречиху. Снег (крупа) - урожай на гречу, дождь - гречи недород.

• Если в озимых хлебах в этот день может спрятаться ворона - то будет урожайное лето, а если озими очень низки, "голубю по колено", то лето будет плохое.

• "Коли на Юрья березовый лист в полушку, то к Успенью (к Ильину) клади хлеб в кадушку" 

• "Коли весенний Егорий с кормом, то осенний Никола будет с мостом, т.е. зима станет, путь"

• Дождь в этот день предвещает дороговизну.

• Про праздники св. Егория говорили: "На Руси два Егория, один холодный (26 ноября), другой голодный (23 апреля)". И добавляли: "Богатый сыт и в Юрьев день, а бедный жди до Спаса".

• В этот день было принято подрезать хвосты и гривы лошадям.

• Егорьевская (рожденная на Егорья) корова – комола.

• Иметь георгиевский грош (старинную монету с изображением Св. Великомученика Георгия) хорошо для накопления денег.

• Прострел боровой, стрельная трава (Pulsatilla patens). В старинном травнике об этом растении говорится: «растет при борах сильных в марте месяце и в апреле и в мае скрозь снег, ростом в пядь, растет кустиками и цвет синей вельми хорош, а рвать ее в апреле 23 числа, а в то место положить яйцо великоденное, и та трава носити при себе и от того человека диавол бежит за 2 степеней, а кому заставить изба или дом, положи под нижнее бревно и в том дому жить хорошо».